И чего мне, спрашивается, не сиделось спокойно в санатории, где я среди бабочек, птичек и дам почтенного возраста здоровье после тяжелейшего ковида поправляла? Но дело в том, что идеи не особо спрашивают автора, когда им приходить, простите, в его голову. Удобно ему или не очень — вопрос десятый. Мне же вовсе явились все четыре героини моей будущей пьесы «Москвички» и сказали: «Вот они, мы, пиши давай про нас».

Коллеги (даже идейно-не-коррелирующие) наверняка поймут — крайне редко случается, когда герои приходят готовыми, с именами-фамилиями, биографиями и целыми вставками моно- и диалогов. И тут, как говаривали древние, carpe diem, иначе обидятся, уйдут и больше уже не вернутся. На дворе был июль 23-го, и я тогда просто наболтала на диктофон всё, что мне наболтали героини, — в надежде, что запал уйдет, ибо см. эпиграф.

Но этого не случилось, поэтому в сентябре 23-го мне всё-таки пришлось сесть за ноутбук, и где-то к середине осени пьеса под названием «Москвички» была готова если не к постановке, то хотя бы к «на почитать» в театрах. Пьеса получилась патриотической — а как же иначе? Впрочем, это вовсе не сводка с ЛБС — в центре сюжета обычная московская семья, четыре поколения женщин: коммунистка старой закалки; либералка, выросшая во времена хрущевской слякоти; анархистка, которой почти сломали хребет в «святые 90-е»; и юная центристка. Пьеса рассказывает об одном дне жизни этой семьи. Всё просто и понятно, и даже никаких вам резиновых, простите, изделий, которые так полюблял на сцене (и, видимо, не только) один ныне беглый театральный режиссер.

Хорошо; готовую пьесу, наверное, надо продвигать на театр? И поскольку я, в отличие от самой старшей героини пьесы, пламенной советской коммунистки Марии Кирилловны, даже пионеркой побыть не успела, то решила пойти по пути наименьшего сопротивления — написала завлиту, с которым знакома не один год. Мало того, именно в театре этого самого завлита на тот момент вовсю работали над постановкой пьесы на тему СВО. «Пьеса хорошая, — ответил завлит через некоторое время, — но, понимаете, Маша, худрук у нас не поддерживает СВО, мне с трудом удалось пропихнуть одну пьесу на данную тему, вторую пропихивать не стану».

Как говорится, хочешь — кушай, хочешь — плюй. На самом деле не верю я в какую-то особенную заукраинскость того худрука, точнее, я даже уверена, что он — не более заукраинец, чем все остальные худруки наших государственных театров (не считая отдельных представителей, обещавших «сбросить ракету на Москву»). Просто ценность отношений со мной для завлита оказалась равной примерно -176 по десятибалльной шкале. Имеет право. Я ж не дочка знаменитого советского писателя, чтоб меня высоко ценить и дружбой со мной дорожить.

Но я ведь упорная и не из пугливых (а то бы померла с голодухи еще где-нибудь в самом начале нулевых), поэтому написала второму знакомому завлиту. Тут уж знакомство было совсем шапочное, потому итог оказался предсказуемым. «Пьеса замечательная, — ответил завлит, — и театр мы патриотический, ничего не боимся. Но, видите ли, Маша… Вот у нас была в репертуаре пьеса про ковид, а потом ковид закончился, и пьеса потеряла актуальность, пришлось снимать ее с репертуара». Дальше было еще полстраницы пространных рассуждений, что пьеса-то, дескать, хорошая, но (дословная цитата) «нежелание руководства театров спровоцировать бурную и противоречивую реакцию зрительской аудитории, прессы, критики тоже понять можно»… В финале завлит пообещал «непременно показать пьесу руководству», хотя и указал, что от него лично «мало что зависит» (что, кстати, чистая правда). Больше мы не контактировали.

После этого я последовательно пролетела на семинаре драматургов «Авторское сцена» и конкурсе пьес Театра «Комедия» (к слову, рекомендую ознакомиться со списком победителей — сплошь навальняшки-нетвойняшки с иноагентами).

Да, уважаемый читатель, возможно, думает, что я просто пьес писать не умею и в этом всё дело? Вынуждена расстроить: умею. И не только пьесы, я к своим 40+ годам написала сценарии к 20+ телевизионным сериалам. Любопытные могут закинуть в поисковик мои имя-фамилию и посмотреть, чего я, так сказать, добилась. Но вообще рекомендую не прибегать к «аргументу» всея либеральной мафии «да вы просто бездарны, поэтому вас не ставят, а мы таланты, и поэтому нам театры на кормление раздают». Не катит это на четвертый год СВО, господа хорошие. Тридцать лет катило, а теперь не катит. Я даже скажу совсем уж крамольную вещь: это либерашки в массе своей бездарны. Все эти саши, вани, миши — банальные графоманы, и пьесы их… ну, вы поняли, речь опять же о массах. Тех, что в норме коричневого цвета и дурно пахнут.

Но отвлечемся от добивайзинга и наличия/отсутствия таланта. В конце концов, история театра знает массу случаев, когда талантливые пьесы проваливались, а «прекрасная вампука» делала сумасшедшие сборы. Жизнь вообще штука сложная, террористы могут оказаться прекрасными драматургами (хотя я лично таковых не встречала ни разу), а честными русские патриоты — графоманами (к сожалению, таковых встречала и не раз). Я, однако, назвала своё эссе не «Размышлениями о театральном неравенстве», а «Балладой о сложенных крыльях». И это я о себе, конечно же. После всех этих неудач я сложила крылья и засунула пьесу в самый дальний сектор жесткого диска.

Поэтому когда в июле 24-го Театр Моссовета совместно с Департаментом культуры г. Москвы объявил конкурс «Москва и москвичи», я, простите, и не думала рыпаться. Колоссальный, я бы даже сказала — беспрецедентный призовой фонд! Тут в бесплатных конкурсах пролетаешь как фанера над Парижем, здесь-то уж точно ничего не светит. Забавно, что я к тому моменту снова находилась в санатории, правда, уже в другом, и смеха ради поделилась своими чаяниями с соседкой по столу — дамой под 70, дочерью пламенной советской коммунистки, которая, наверное, была похожа на мою старшую героиню Марию Кирилловну. «Маша, — сказала мне дама, — у тебя такая сильная пьеса. Обязательно отправляй ее на конкурс!» Ладно, решила я, в конце концов, что я теряю?

Не буду утомлять читателя — конкурс я выиграла и гран при получила. Диплом мне вручил лично председатель жюри Андрей Сергеевич Кончаловский. Театр заключил со мной договор, выплатил гонорар (повторюсь, колоссальный, особенно по меркам талантливой русской патриотки, которую годами не замечали и не ставили), и есть надежда, что до конца текущего года героини пьесы «Москвички» оживут-таки на легендарной моссоветовской сцене. Я даже почти расправила свои сложенные крылья. Почти.

Наверное, пора закругляться. Что я, собственно, хочу сказать? Да ничего нового: большинство театров в стране хоть и де-юре принадлежат государству, де-факто используются либеральной мафией. Со всеми вытекающими — круговой порукой, вредительством, просто торжеством профанов всех мастей. В таких условиях надо бы хорошим людям объединиться и начать уже помогать друг другу. Надо бы. Но хорошие люди объединяться не умеют. Помните, как у поэта-антисоветчика — «умный в одиночестве гуляет кругами, и его так просто взять голыми руками»… Или можно вспомнить другое расхожее выражение — «талантам надо помогать». А уж талантливым патриотам — вдвойне. Пока мы не вымерли как мамонты.

…На дворе июнь 25-го, и если бы не Департамент культуры г. Москвы с Театром Моссовета и не братья-руандийцы, никто бы вовсе не знал про моих «Москвичек». Не скрою, очень бы хотелось расширения географии. Девки-то у меня хорошие получились — добрые, щедрые, порядочные… Прям как мы с вами.

P. S. При сотворении данного текста ни один Искусственный Интеллект не пострадал (не искусственный — тоже — прим. ред).